EN
Более 160 работ, 40 художников, два музея, два государства-участника — всё это составляющие выставки «Свет между мирами», открывшейся в Музее «Новый Иерусалим». Но цифры не вполне отражают значимость проекта. Главное, что впервые за последние годы в России встретились две важные коллекции советского модернизма — из Нукуса (Узбекистан) и Истры. И диалог собраний обернулся дуэтным рассказом об искусстве целой эпохи. А еще — о судьбах тех, кто его создавал и сохранял. «Известия» оценили громкий проект в числе первых.
Оазис в пустыне
Музей искусств Республики Каракалпакстан им. И.В. Савицкого — мекка для ценителей русского авангарда, хотя расположен он в Узбекистане и даже не в столице, а в региональном городе Нукусе. Всё дело — в уникальной коллекции живописи 1920–1950-х годов, собранной этнографом и археологом Игорем Савицким. Казалось бы, что такого ценного могло попасть в далекую глубинку, буквально в пустыню? Но попало многое.
Во-первых, работы художников, которые в советское время были не особенно востребованы (а то и вовсе запрещены). Савицкий их наследие покупал — и вез к себе в Нукус. И во-вторых, целый ряд живописцев первой половины XX века вследствие различных обстоятельств оказались в Средней Азии. Для некоторых, например, Роберта Фалька, эвакуированного в Самарканд во время Великой Отечественной войны, это были кратковременные периоды, иные же, как Александр Волков, связали с южным регионом большую часть жизни. Многое из того, что было ими создано на Востоке, тоже оказалось у Савицкого.
В итоге ему удалось сосредоточить в своем музее, открытом в 1966 году, около 50 тыс. произведений изобразительного искусства. И только в перестроечные годы значимость этой коллекции смогли по-настоящему оценить в Москве и Петербурге — в частности, прошла выставка-диалог собраний авангарда из Нукуса и Русского музея. После распада СССР наследие Савицкого оказалось собственностью Узбекистана. Показывать вещи оттуда в России стало сложнее, хотя нельзя сказать, что они вовсе перестали к нам ездить. Достаточно вспомнить двухчастный, очень объемный по количеству экспонатов, но короткий по продолжительности проект восьмилетней давности в ГМИИ им. А.С. Пушкина («Известия» рассказывали о нем).
И вот теперь шедевры из Нукуса снова в России. В нынешних геополитических условиях это особенно ценно, ведь речь даже не о частном собрании и не об отдельных работах, а о крупном совместном проекте музеев двух государств. Это едва ли не первый такой случай с 2022 года. Еще интереснее, что с нашей стороны в нем участвуют не Москва и Петербург, а подмосковная Истра. Но в этом есть своя искусствоведческая и историческая логика. Подобно тому, как Савицкий формировал собрание авангарда в Каракалпакстане, в 1980-е сотрудники Музея «Новый Иерусалим», поначалу базировавшегося в монастыре, стали коллекционировать то, что было не в чести у властей — вдали от надзирающих органов это сходило с рук. Результат — аналогичный: десятки тысяч вещей, в том числе высочайшего класса.
Делу — время
Новая выставка как раз и призвана показать точки пересечения двух собраний. В такой концепции, конечно, есть некоторая натяжка: все-таки коллекции из Истры и Нукуса очень разные. В них акценты на разные периоды, разных авторов, разные жанры и так далее. Если задаться целью создать максимально репрезентативную выборку работ там и там — в нее попадет лишь малая часть того, что сейчас выставлено в «Новом Иерусалиме». Но кураторы придумали более интересный ход: определить период, который отлично представлен в обоих музеях, и найти явные параллели — вплоть до «рифм» между конкретными работами.
Таким периодом стала вторая половина 1920-х и 1930-е, время, когда русский авангард, потеряв прежний радикализм, стал перерождаться в нечто иное — разноголосицу стилей и художественных групп с совершенно разными задачами и подходами, но еще пока не воцарился соцреализм как единственно возможное направление. Собственно, выставка оказывается гимном этому художественному пласту, по-прежнему недооцененному.
Одна из кураторов, Надежда Плунгян, последовательно привлекает к нему внимание: в прошлом году она подготовила в Музее русского импрессионизма выставку про группу «13» (кстати, это объединение не забыто и в «Свете между мирами»), затем представила проект с гендерным уклоном «Москвичка. Женщины советской столицы 1920–1930-х» в Музее Москвы, и вот теперь тематический фокус уступил место стремлению выстроить панораму эпохи из вещей двух конкретных коллекций. Получилось весьма убедительно.
От Демона до Спасителя
Главное — здесь попросту очень много хороших, выразительных, ярких (в прямом и переносном смысле) вещей. Зрителя встречает мистический холст Александра Волкова, где на одной стороне изображен Христос, а на другой — Демон (явно с отсылкой к Врубелю), а в конце пути мы видим экспрессионистский евангельский цикл Сергея Романовича, в котором лик Спасителя проступает через отчаянные, грубые, будто хаотичные мазки маслом. Но внутри маршрута есть произведения не менее сильные и отнюдь не только религиозной тематики.
Конечно, не обошлось без темы Востока — ей посвящен первый же зал. Но Запада, на самом деле, в экспозиции не меньше: в пейзажах того же Волкова можно заметить оммаж «Горе Святой Виктории» Сезанна, Максим Соколов явно соревнуется с Моне и Писсарро, а в «Знойном дне» Ростислава Барто читаются чуть ли не Де Кирико и Дали.
Иными словами, выставка получилась не про Узбекистан и Россию, а про СССР, где, как в плавильном котле, соединилось всё — стили, традиции, национальное и интернациональное. И при всей субъективности, специфичности подборки, она, на самом деле, оказывается чем-то большим, чем просто встречей двух коллекций и отражением художественных направлений определенного времени. Это портрет эпохи в целом. Но только не иллюстрация учебника истории, а, напротив, попытка увидеть жизнь, судьбы людей вне политики, без идеологических штампов (или им вопреки).
И хочется усмотреть некий символизм в том, что портрет этот создали совместными усилиями две страны, которые когда-то были единым государством и между которыми тогда не было границ — ни в жизни, ни в искусстве.