EN
Создатель «Догмы», «Клерков», «Джея и Молчаливого Боба» и «Бивня», одна из самых культовых фигур в американской поп-культуре XXI века, режиссер Кевин Смит привез в Канны только что отреставрированную «Догму». За прошедшие 25 лет фильм обзавелся внушительным числом поклонников во всём мире, включая Россию, но ни разу в гости не приехал. Именно с этого мы и решили начать с ним беседу на пляже Круазетт в десяти минутах от фестивального дворца.
«За всё время, что я снимаю фильмы, а это уже 31 год, я так и не побывал в России»
— Кевин, вы имеете представление о том, насколько большая у вас фан-база в России?
— Дело вот в чем, чувак. На протяжении многих лет люди говорят мне об этом. И были подтверждения. Например, я видел эти футболки… У меня есть длинная футболка, которую кто-то привез мне много лет назад из России, и на ней были изображены Джей и Молчаливый Боб с русским медведем. То есть кто-то делал это! Но это всё то, о чем я только слышал от многих людей, а сам я никогда в России не был. И много лет я думал: как так получилось? Я должен поехать! За всё время, что я снимаю фильмы, а это уже 31 год, я так и не побывал в России! Но да, я слышал, что там есть люди, которым мы нравимся.
— Вам точно стоит посетить Россию. Там даже есть неофициальный мерч вашего фильма, знаете?
— Серьезно? Это безумие.
Фекалоид из фильма «Догма»
— Да, это тот мемный персонаж из «Догмы», Дерьмодемон, он же Фекалоид. Есть его фигурки самопальные, есть люди, у которых они имеются. У меня лично нет, правда, но на самом деле вы даже можете купить его.
— Это так дико. Да, это безумие, чувак. Я бы никогда не подумал… В общем, никогда не был, но уже с нетерпением жду поездки. У вас там вообще есть кинофестивали, в России?
— Конечно, Московский международный кинофестиваль.
— Хм… Не думаю, что меня когда-либо приглашали на российский кинофестиваль.
— Но это правда очень большой фестиваль. Федерико Феллини там однажды победил.
— Я слышал о нем!
— Ну а вы знаете фильм The Doors Оливера Стоуна?
— Да.
— Вот он участвовал в конкурсе Московского кинофестиваля. Вроде даже получил главный приз, хотя нет всё же… В общем, действительно большой фестиваль.
— Да, но они никогда не приглашали меня, так что у меня не было возможности проверить это.
— Надо обязательно пригласить, обязательно. Но сейчас беседуем о юбилее фильма «Догма», который переиздан, у этой версии премьера в Каннах. И я лично сомневаюсь, можно ли было бы снять такой фильм, как «Догма», сегодня, в современных США?
— Да, честно говоря, вы бы, наверное, сняли не фильм, а восьмисерийный сериал для онлайн-платформ или что-то в этом роде. Возможно даже, что-то такое и будет. Например, я только что смотрел в самолете фильм «Еретик». Вы видели его?
Кадр из фильма «Еретик», 2024
— Видел.
— Очень я полюбил этот фильм. Это такой фильм, в котором вся первая половина — одна длинная религиозная дискуссия. Когда я такое вижу, то понимаю, что сегодня точно можно было бы снять «Догму».
— Мало снять, надо еще выпустить. Многое изменилось за последние полгода, всем это видно.
— Так и есть. В частности, когда мы сняли фильм в 99-м, было много протестов, люди злились и угрожали мне расправой, смертью. А сейчас — ничего. Очень тихо. Потому что фильм постарел. Подумайте только! Когда фильм только вышел, мы не могли рекламировать через образ «Христа-дружбана», который есть в сюжете, потому что люди бы взбесились. Теперь он у нас на постере спокойно располагается, этот постер везде висит, и никто не удивляется. Там он, а вокруг него — весь актерский состав, только он большой, а все маленькие.
Кадр из фильма «Догма»
Маркетологи говорили мне: «Вы уверены насчет этого? А что насчет того, что у вас в актерском составе столько знаменитостей? Зачем их делать незаметными». А я им говорил: кто более знаменит, чем Иисус Христос? Так что, мне кажется, за 25 лет, прошедших с тех пор, как мы выпустили фильм, ситуация немного разрядилась. Потому что не было никакого беспокойства, никаких споров, никто не говорил, что нужно немедленно остановить показы этого фильма. И я рад этому, потому что, как вы знаете, я католик, и, когда я снимал фильм, я делал его не для того, чтобы ткнуть во что-то носом верующих. Кому-то может показаться, что этот фильм целится в институт религии, в ее основы, но на самом деле этот фильм как раз очень прорелигиозный. Он, знаете, как детская молитва с корявыми, немолитвенными словами.
«Кто мне будет ломать ногу, Рокки или Рэмбо?»
— Слушайте, но как же то, через что проходит современная киноиндустрия. Что если Сильвестр Сталлоне, который теперь амбассадор Трампа в Голливуде, придет и сломает вам ногу за всё это?
— За то, что я снял этот фильм? Что ж, если бы Рэмбо сломал мне ногу… Я бы спросил Сталлоне, кто мне будет ломать ногу, Рокки или Рэмбо? Можно я выберу? Я имею же право выбрать, в каком образе он сломает мне ногу? Я бы, наверное, выбрал Рокки, потому что я смотрел этот фильм в детстве. Да, я думаю, я так и поступлю, когда это произойдет. Хотя, если Сильвестр Сталлоне когда-нибудь появится в моем доме, я постараюсь убедить его сняться в фильме, который я собираюсь сделать, прежде чем он ударит меня. Я бы сказал ему: «Подожди, подожди, подожди, не бей меня, есть идея!»
— Слушайте, ну серьезно! В течение всего Каннского кинофестиваля все только и говорят, что о речи Роберта Де Ниро об угрозе Трампа для американской киноиндустрии, американского кино.
— Да вы что! А что он сказал?
— На открытии фестиваля он сказал, что действия Трампа угрожают искусству, культуре, ключевым ценностям американского кино. Все здесь шокированы, и никто не понимает, что будет с американской киноиндустрией. Чувствуете ли вы этот страх?
— Нет, со стороны кажется, что в киноиндустрии всё идет как обычно. Хорошо, если честно, в последние пять лет дела шли не очень хорошо. COVID, две забастовки — конечно, кинобизнес очень сильно пострадал от этого. Стало меньше фильмов. Студии не выпускают так много, как раньше. Но всё это никогда не было именно моим миром. Понимаете, о чем я говорю? Я не работаю в собственно киноиндустрии, поэтому для меня не имеет никакого значения, что они там делают. Я работаю в мире, где мне приходится собирать вместе пять разных людей, чтобы обеспечить финансирование моего фильма. Это делает меня довольно независимым. Что бы они ни делали в самой индустрии, на меня это никак не влияет. Индустрия не приносит мне никакой пользы уже 10–15 лет. Так что, что бы ни происходило с индустрией, мне за этим интересно наблюдать, но я не имею к этому никакого отношения. Я не в индустрии. Я просто здесь, снимаю фильмы Кевина Смита.
Кевин Смит
— Подождите, но вам же всё равно снятые фильмы надо выпускать, и тут никак без индустрии.
— Когда дело доходит до релиза… Вообще, последние несколько лет я обхожу стороной традиционные структуры проката. Вместо того, чтобы просто выпустить фильм в кинотеатрах и молиться, как это делают все, я отправляю его в турне. Так было с картинами «Джей и Молчаливый Боб: перезагрузка» и «Клерки 3». Я совершил турне по 65 городам. Я брал фильмы с собой, и каждый раз, когда они показывались, я потом еще выходил и говорил с людьми часа два. Это моя модель. Так что не так уж важно, что они там делают в традиционных кинотеатрах. Потому что я привезу фильм прямо к вам и получу за это гораздо больше. Так мы поступили и с «Догмой», которую перевыпустили. Последний месяц я гастролировал с этим фильмом, давая по два показа за вечер, по $50 за билет. Обычный билет в кино стоит $10, кстати.
Понимаете, я уже давно понял, что если я хочу продолжать заниматься всем этим «дерьмом», то большим дядям в бизнесе я не интересен. Так что я лучше буду делать всё сам, и это здорово, потому что именно так я и начинал. Когда я снимал «Клерков», я не обращался к Universal и Warner Bros. Пусть это будет их мир, а мой мир — гораздо более самостоятельный, это мир «сделай сам». Поэтому всё, что происходит в бизнесе в целом, не оказывает на меня особого влияния и никогда не оказывало.
«Клерки», 1994 год
— Но разве сейчас нет некой цензуры в плане юмора? Последняя церемония «Оскара» была очень, очень спокойной. Никаких шуток про Трампа, республиканцев, про ценности, христиан и так далее. Вы можете шутить о чем угодно?
— Занимаюсь этим уже 31 год. Иногда вы говорите вещи, которые выводят людей из себя независимо от того, хотели вы этого или нет. «Догма» в 1999 году разозлила людей. Я не собирался их сейчас обижать, но это произошло. Причем они же не смотрели фильм, просто слышали о нем, и им заранее не понравилось. Невозможно угодить всем. Некоторые люди иногда расстраиваются, но я не знаю, что с этим делать. Я никогда не пытаюсь намеренно причинить кому-то боль. Я просто нахожу вещи, которые кажутся мне смешными, и подчеркиваю их. Но никогда мои комедии не были направлены на то, чтобы нападать на кого-то, тем более преследовать. «Догма» ведь не столько высмеивала церковь, сколько восхваляла веру. И для меня всё осталось так же, принципы те же.
Кадр из фильма «Догма»
— Я хотел бы спросить вас о русских актерах, например, о Марке Эдельштейне и Юре Борисове. Может быть, вы видели их на церемонии вручения «Оскара», они играли в «Аноре». И, конечно, всем в России интересно, хотели бы вы пригласить их в свои проекты?
— Дать им роль, вы имеете в виду? Послушайте, я всегда рад, если в любой моей работе будет сильный актер. Другое дело, что, вероятно, тот, кому посчастливилось участвовать в «Аноре», которая прошла очень успешно, не захочет участвовать в моих фильмах.
— Почему вы так думаете?
— Почему? Потому что я старый. А Шон Бэйкер — он свежий и невероятно талантливый. (Бэйкер всего на год моложе Смита. — «Известия») И он только что получил «Оскар». Но я не тот парень.
— Но вы же легенда!
— Ну, в конце концов, что значит «легенда»? Понимаете, о чем я? Мне всё еще надо понять, где найти деньги на следующий фильм, чтобы сделать его. «Легенда» — хорошее слово, но оно не облегчает работу.