Содержание:
EN
В первый месяц лета к нам вернулись, казалось, навсегда ушедшие герои брит-попа, выпустили первый полновесный альбом молодые львы (точнее, львицы) уральского рока, а великий Александр Кнайфель получил наконец достойное его масштаба музыкальное приношение. Но обо всем по порядку: «Известия» — о самых важных релизах июня, которые вы почему-то могли забыть послушать.
Pulp
More
Меланхолические британцы под водительством очкастого неврастеника Джарвиса Кокера никогда не вписывались в категории — пусть их относили к «брит-попу», но, скажем прямо, ни по возрасту, ни по звуку, ни по общему настроению своих песен Pulp не очень совпадали с Oasis или Blur. Тем не менее и их гимны отчуждению и страху старости находили благодарного слушателя. В начале нулевых группа прекратила деятельность — и вот, после 24-летнего молчания вернулись с альбомом More. Тех, кто опасался унылой ностальгии, спешим успокоить: это серьезное, живое продолжение начатой 30 с лишним лет назад истории.
Продюсер Джеймс Форд бережно обновляет звук, а Кокер вновь балансирует на грани интимного фарса, играя рифмами, отсылая то к Бергману, то к The Smiths. В текстах снова экзистенциальная и почти юношеская эротика, но и (вполне понятные, учитывая возраст автора) достойные седин наблюдения, вроде «жизнь слишком коротка, чтобы пить плохое вино». Трудно не согласиться — ждем новых откровений, поскольку Кокер уже заявил журналистам, что More — «это не конец, а запятая» в истории Pulp.
«Девица»
«Мое сердце»
Группа «Девица» (ударение на первый слог), самые, пожалуй, занятные представители «темной уральской волны», возвращаются с самым длинным релизом в своей дискографии — альбомом «Мое сердце». Это тщательно выстроенное эмоциональное повествование, в котором жанровые рамки стираются, уступая место тонкой музыкальной алхимии.
Начало задает неофолковая «Ввысь» — воздушная, утренняя, с эмбиентным настроем, плавно набирающая темп. Но уже во втором треке начинаются совершенно неожиданные танцы, почти что африканского характера. «Девица» не боится смешивать стили, от дрим-попа до синти-попа и от шугейза до неофолка. В текстах же доминирует неизбывная русская бабья тоска, впрочем, пропущенная через призму видения современной, живущей на грани между реальностью и интернетом барышни. Финальная же «Свадьба» вполне может считаться шедевром отечественной готики — не в том смысле, который вкладывают в термин поклонники скандинавских поп-металлистов, а в исконном литературоведческом.
Death In Vegas
Death Mask
Седьмой студийный альбом Death in Vegas, которого поклонникам пришлось ждать целых семь лет, снова уводит в дебри мрачного техно и индустриального звучания. Ричард Фирлес окончательно отказался от какого-либо заигрывания с массами (что принесло ему в конце 1990-х определенную популярность и даже места в хит-парадах): теперь только монотонные дроны, тревожный шум и навязчивый параноидальный ритм.
Минималистический звук и категорический отказ от традиционной песенной структуры Death Mask вполне может разочаровать старых поклонников, ожидавших возвращения сотрудничества со звездными вокалистами (напомни, на хитах Death in Vegas некогда пели Игги Поп, Бобби Гиллеспи и Лиэм Галлахер) и некоторой мелодичности. Впрочем, те же обстоятельства способны и привести к проекту Фирлесса новых молодых слушателей, всё еще ищущих в музыке не только «красивого» или утилитарного, вроде пригодности для танцпола.
Аркадий Шилклопер, BGF Big Band
Whale Songs
Валторна, как известно, не самый джазовый инструмент, однако Аркадий Фимович Шилклопер вот уже который десяток лет успешно опровергает этот постулат. И дело, вероятно, не только в личном даровании музыканта (впрочем, «дарование» слово в корне неверное; вся джазовая публика давно сошлась во мнении, что Шилклопер — гений), но и в ограниченных возможностях самого его инструмента, этого мутировавшего почтового рожка. Шилклопер не просто вовсю пользуется этими «стесненными обстоятельствами», добывая самые удивительные звуки не только из валторны, но и из родственных ей и совсем уж экзотических инструментов, вроде альпийского рога, а демонстрирует, что для настоящего музыканта нет ничего невозможного — захочет, и на расческе сыграет.
Новый альбом Аркадия Фимовича записан — и снова самым неожиданным образом — с традиционным биг-бендом, оркестром Башкирской государственной филармонии под управлением Олега Касимова. На фоне свингующего оркестра Шилклопер со своим строгим, лаконичным инструментом выступает настоящим фронтменом, дополняющим бенд, но не исчезающим в его звуке. Именно так некогда взаимодействовали с биг-бендом великие эстрадные вокалисты вроде Синатры, Беннетта или Мартина. Необыкновенно изящная, свежая и своевременная пластинка, ясно показывающая, что джаз не превратился в скучный «академический» жанр. А к чему там киты, чьи песни обещаны в названии, — разбирайтесь сами.
Александр Кнайфель
«Три степени свободы. Музыка > Кино > СССР. Александр Кнайфель»
Глава лейбла «Снегири» и бессменный лидер московской группы «Мегаполис» Олег Нестеров продолжает свой дон-кихотский прокет «Три степени свободы», посвященный работе в кино советских композиторов-авангардистов. Первыми героями были Альфред Шнитке и Олег Каравайчук, а очередным (хотелось бы надеяться, не финальным аккордом) стала великолепная подборка композиций Александра Кнайфеля.
«Что важно — на этот раз мне удалось взаимодействовать с моим героем еще при жизни, в его финальный год, много говорить, путешествовать по его личным архивам. Он сам собрал музыку и для пластинки, и для цифрового релиза. Даже реставрация и ремастеринг — всё было под его бдительным контролем», — подчеркнул Нестеров. Оригиналы записей в исполнении оркестра Ленинградской филармонии были сделаны для таких картин, как «Рафферти», «След росомахи», «Я — актриса», «Торпедоносцы», «Противостояние», «Криминальный талант», «ЧП районного масштаба», «Это было у моря», «Невозвращенец». Его музыку исполнял Мстислав Ростропович, ей восхищался Дэвид Бирн, еще в советские времена пытавшийся издать ее на своей фирме — эти 33 трека дают, пожалуй, адекватное понимание, почему столь разные люди преклонялись и продолжают преклоняться перед даром Александра Ароновича.