Борьба за влияние, финансовые махинации, организация протестов на западные деньги и военная помощь ВСУ — краткий перечень преступлений российской оппозиции, ставших широко известными благодаря работе журналистов-расследователей. Как готовятся такие материалы, рассказывает руководитель отдела расследований RT Александр Раскин. С момента основания в 2019 году возглавляемый им отдел провел десятки больших расследований. Среди последних резонансных публикаций — история противостояния экс-олигарха Невзлина и лидеров ФБК*, коррупционные схемы Михаила Ходорковского** и его сына, рассказ об оружейных сделках Германа Гуторова с ВСУ.
— Александр, над чем сейчас работают журналисты отдела и каких разоблачений нам ждать в ближайшее время?
— У нас в работе всегда несколько тем. Некоторые мы расследуем оперативно, другие требуют недель и месяцев кропотливого сбора информации. Анонсировать в таком деле ничего нельзя, но могу порекомендовать вам нашу недавнюю публикацию, посвященную бизнесмену Герману Гуторову, выходцу из России, который сумел, как мы выяснили, сколотить миллионы долларов состояния на бронемашинах, значительная часть которых была поставлена на вооружение ВСУ. Его фирма, оказывается, с 2014 года активно сотрудничает с Украиной, производя военные машины, такие как «Кугуар» и «Спартан». На поставках 200 таких машин ВСУ он заработал $40 млн.
— Большой скандал среди оппозиционеров недавно вызвала серия статей с анализом переписки Леонида Невзлина (признан в РФ иностранным агентом), в которой соратник Михаила Ходорковского (признан в РФ иностранным агентом) и в прошлом его правая рука в ЮКОСе, по сути, «заказывает» Леонида Волкова (признан в РФ иностранным агентом и внесен в реестр экстремистов) — одного из топовых менеджеров Фонда борьбы с коррупцией (включен Минюстом в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента, признан экстремистской организацией и запрещен в России). Часть этой многодневной переписки обнародовал сам ФБК, но вы проанализировали ее в полном объеме. Как она к вам попала?
— Мы с самого начала подробно объяснили это в публикациях. Ничего не скрывали. Более того, через пару месяцев записали большое интервью с тем человеком, благодаря которому все эти ужасные вещи нам стали известны. Я имею в виду предпринимателя Андрея Матуса, который несколько лет работал на Невзлина, а затем ушел и забрал с собой телефоны с компроматом. Невзлин требовал их уничтожить, а Матус вместо этого предал все огласке. В интервью под камеру он нам рассказал много удивительных историй про отношения Невзлина и Ходорковского, их политическую игру в плохого и хорошего полицейского, его ненависть к ФБК.
Не знаю, почему в ФБК так избирательно осветили эту историю. Вот вы отметили, что Невзлин заказал одного из их лидеров, Леонида Волкова. Переписка действительно на это явно указывает. Но ведь не только на это, а на целую серию преступлений. Мы детально пояснили, как Невзлин организовал нападения на соратника Навального Максима Миронова, как осуществлял шпионаж за другими сторонниками ФБК через адвокатов Навального и пытался сорвать акции оппозиции за рубежом. Эта утечка вызвала такой шок у всех российских оппозиционеров, неважно, из команды ФБК они или структур Ходорковского, потому что показала, насколько вся эта система прогнила и насколько она лицемерна.
— Как вы убедили Матуса подтвердить все это на камеру? Он не опасался за свою жизнь, раскрывая свое лицо?
— Опасался и опасается до сих пор. Именно поэтому и рассказал о том, что знает, открыто. В частности, о попытке покушения на себя и других безумных планах Невзлина, который хотел взять штурмом колонию, где сидел Навальный, устранить общественного деятеля Виталия Бородина, избить журналиста и ведущего Бориса Корчевникова. Все эти истории, конечно, нуждаются в проверке соответствующими органами, но переписка нам уже показала, на что способен Леонид Борисович и его окружение. После ознакомления с ней оснований не доверять Матусу у меня нет. Думаю, выйти в публичное поле и сообщить о преступлениях Невзлина ему было важно еще и потому, что теперь мотивов для его устранения меньше. По крайней мере, хранителем компромата он быть перестал.
— Что из вашей работы известно о Михаиле Ходорковском, его текущих активах и его финансировании российской оппозиции?
— Ходорковский — постоянный герой наших расследований. Человек он активный, властолюбивый и много где успел наследить. Даже не знаю, о чем из его большого досье финансовых интриг стоит сказать в первую очередь. К примеру, мы раскопали информацию о том, как он скрывал свои активы за рубежом от фискальных органов и заложил свою шикарную усадьбу в Лондоне. Мы также исследовали, как Ходорковский использует международные фирмы для прокачки до $21 млн ежегодно, направленных на финансирование антироссийской информационной войны. И это только верхушка айсберга.
— Как вы исследуете деятельность оппозиционных активистов за рубежом? Какие структуры их поддерживают?
— Мы продолжаем изучать работу оппозиционных групп за рубежом, особенно после начала СВО. Например, мы выяснили, что Ходорковский и его сторонники стали инвестировать значительные средства на помощь российским релокантам — айтишникам, активистам и другим представителям протестного движения, которые покинули Россию. Только делают они это не из гуманных целей, а по вполне прагматичным соображениям — сформировать костяк лояльных и зависимых. Мы нашли подтверждения тому, что Ходорковский потратил более $4 млн, создавая структуру для поддержки этих людей в Европе.
— Какие крупные финансовые схемы вам удалось раскрыть в этом контексте?
— Мы нашли информацию о создании сети фирм в странах Балтии, которые обеспечивали функционирование российских оппозиционных групп. Совокупный оборот этих компаний составляет более €11 млн в год. Эти фирмы помогали оппозиционерам с обустройством и финансированием их деятельности за рубежом, что, в свою очередь, способствовало распространению антироссийской риторики и созданию протестных настроений среди русскоязычных сообществ в Европе.
— Какой основной мотив стоял за вашей решимостью разоблачить эти схемы? Почему именно RT занимается этим расследованием?
— Наш основной мотив всегда был ясным: разоблачить манипуляции, фальсификации и нечестные практики, которые активно используются некоторыми силами, заинтересованными в расшатывании ситуации внутри России. Не секрет, что многие оппозиционные группы, особенно те, которые действуют за рубежом, используют иностранное финансирование, а часто и противоправные методы для достижения своих целей. Наша задача — предоставить факты, чтобы люди могли понять, кто стоит за громкими лозунгами и чей интерес за теми или иными провокациями. Это важно, чтобы общественность могла сама делать выводы.
— Как вы собираете данные для таких расследований?
— Работа кропотливая и разноплановая. Иногда мы получаем информацию от сторонних информаторов, как в случае с перепиской Невзлина, иногда какие-то наводки от своих источников, но в большинстве случаев это анализ всевозможных открытых данных и цифровых следов. Мы анализируем документы фискальных органов, изучаем данные из экономических реестров, базы данных о недвижимости, сервисы отслеживания воздушных судов и перемещения грузов, информацию с криптокошельков, архивные интервью, соцсети и многое другое. Эти обрывки сведений, которые на первый взгляд могут показаться случайными, на самом деле помогают нам выстраивать цельную картину, в которой мы начинаем видеть, кто контролирует ту или иную политическую силу.
— Можете рассказать подробнее о первом крупном расследовании вашего отдела? Как вы выявили скрытые финансовые потоки в ФБК?
— Первое крупное расследование было связано с криптокошельками. Мы выяснили, что ФБК использовал биткоины для маскировки крупных пожертвований и скрывал средства, полученные от иностранных спонсоров. Мы провели кропотливую работу, изучив финансовые документы и криптокошельки. Этот массив данных в итоге лег в основу уголовного дела об отмывании денег. Но тот материал был важен и по другой причине. Он подтолкнул нас самих, журналистов отдела, к пониманию более широких схем, которые использовались для манипуляции общественным мнением.
Уже позже, продолжая идти по финансовым следам ФБК, мы нашли доказательства того, что рядовые сотрудники, официально зарабатывавшие небольшие деньги, вносили большие суммы в фонд — якобы как собственные. При этом эти деньги фактически поступали от людей, заработавших себе состояние в России, но уже давно проживающих за границей, — таких как Евгений Чичваркин (признан в РФ иностранным агентом) и Борис Зимин (признан в РФ иностранным агентом). Такие схемы позволяли скрыть реальные источники финансирования фонда.
— К схемам манипуляции общественным мнением следует отнести, наверное, и финансирование оппозиционными СМИ?
— В том числе. Исследование источников финансирования оппозиционных медиа также остается важной частью занятости отдела. Мы, например, выяснили, что издание «Медуза» (юрлицо Medusa Project SIA признано в России иностранным агентом и нежелательной организацией) получало деньги через госконтракты с латвийскими властями и поддержку американских и европейских фондов, партнеров Джорджа Сороса, таких как OAK Foundation и SIDA (Фонд «Открытое общество» (признан в РФ нежелательной организацией) (Open Society Foundation) — организация, деятельность которой признана нежелательной на территории РФ). В этом расследовании мы показали, как иностранные средства влияли на редакционную политику СМИ. Такие расследования дают понимание, какие силы стоят за определенными медийными проектами и какую роль они играют в антироссийской пропаганде. После публикации материалы RT стали ключевыми в процессе признания «Медузы» иностранным агентом.
— Как изменилась российская оппозиция за рубежом после начала СВО? Какие процессы происходят внутри этого движения?
— Как убедительно показала история с Невзлиным и ФБК, никакого единого движения нет. Распри и склоки внутри оппозиционной среды давно уже приняли хроническую форму и сейчас начали отравлять ее саму. Отсутствие единой повестки и ясной программы действий привело к «междоусобным войнам», которые до последнего момента старались скрывать от широкой общественности. Но «невзлингейт», как это теперь называют, все окончательно прояснил. Но это не означает, конечно, что нашему отделу больше не над чем трудиться. На этот счет я пока не опасаюсь.
* включен Минюстом в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента, признан экстремистской организацией и запрещен в России ** признан в РФ иностранным агентом Что думаешь?