EN
Следите за нашими новостями в удобном формате Есть новость? Присылайте!
В фильмографии сербского актера Милоша Биковича около 60 ролей в кино и сериалах, но он всё еще считает себя начинающим артистом. Видимо, поэтому его не страшат ни прыжки со скалы, ни драки, ни погони или даже взрывы. Всё это есть в новом российско-китайском детективном экшене «Красный шелк», премьера которого прошла в Москве 18 февраля. 20 февраля фильм выйдет в широкий прокат. В интервью «Известиям» Бикович рассказал, почему не сразу согласился участвовать в масштабном международном проекте, а еще — о самом опасном случае на съемках и работе с китайскими коллегами.
«Мой герой — это не смесь Бонда, Штирлица и Пуаро»
— То, что «Красный шелк» станет событием, было понятно еще до его премьеры, это один из самых ожидаемых фильмов. Вы помните, как начали в нем сниматься? О чем подумали, когда получили сценарий исторического экшен-детектива?
— На самом деле, когда я только прочитал сценарий, понял, что не готов в нем сниматься. Мне он тогда показался не совсем подходящим для съемок. Но я знал авторов фильма, мы с ними уже делали «Балканский рубеж». Поэтому я знал также, что они учтут мои пожелания, которыми я с ними сразу поделился.
Был ли я принципиально готов сниматься в фильме с такой концепцией? Да, мне это нравится. Позже мне прислали переделанный сценарий, он стал гораздо лучше. Мы поговорили, договорились и ударили по рукам. Потом я понял, что кино-то мы начинаем снимать в феврале, а в январе у меня рождается ребенок. И что всё теперь будет сложнее, что я долго буду отсутствовать. Я снова стал отказываться. Но продюсеры настояли, уговорили. В фильме я решил остаться.
Снимать начали в конце февраля — начале марта. На натуре. К сожалению, снега уже не было, мы долго искали места, где он еще лежал, — под Псков гоняли, под Питером искали, где-то под Выборгом. Потом перешли в павильоны, где ребята построили поезд. Да, весь поезд был снят в павильонах! Летом досняли то, что происходило в Китае.
— То есть фактически вас можно считать одним из соавторов сценария?
— Ну это вряд ли. Но я всегда стараюсь влиять на сценарий, улучшить материал, который мне приходит, особенно всё, что касается моей роли. Как актер я не хочу доходить на съемках до такого состояния, когда не могу справиться с ролью. Такое происходит, когда в сценарии упущена мотивация персонажа.
— В «Красном шелке» вы играете сотрудника разведки, царского агента. Начинает он при одном политическом строе, потом всё меняется. Видно, что это человек авантюрного склада. Были ли у него какие-то прототипы? Вы на кого-то ориентировались?
— Нет, не ориентировался. Мой герой не стал некой смесью Джеймса Бонда, Штирлица и Эркюля Пуаро. Нет, все эти фильмы я не пересматривал, чтобы что-то для себя понять или взять. Я создавал персонажа, опираясь на то, что Иван Ильин называет «творческим инстинктом».
«Никогда не даю советов коллегам, если их не просят»
— Съемки фильма были довольно непростыми с точки зрения коммуникации на нескольких языках — русский, сербский, китайский. Помимо этого, было ли еще что-то на съемках, что вам пришлось делать впервые?
— Делать взрывчатку из хлеба. Мне нужно было знать рецепт и в кадре ее создать.
— А что касается трюков и драк? Их в фильме очень много.
— И взрывов. Взрывов тоже было много.
— Ваша коллега из Китая рассказывала, что ее сильно впечатлило, когда надо было прыгать со скалы: восемь или десять раз. Но сказала, что вы это делали запросто.
— Да, со скалы мы прыгали. И один раз нашего китайского коллегу по инерции занесло в сторону скалы так, что он об нее ударился. Это было очень опасно, но, слава богу, обошлось без серьезных травм.
Я помню, как режиссер и продюсеры очень бледные зашли потом в ресторан на ужин. Молчали весь вечер и всю ночь. Я старался их как-то раскрепостить, но они тогда очень испугались, конечно.
— Чжэн Ханьи начинающая актриса. С китайским гражданством и менталитетом, которая учится у нас актерскому мастерству по системе Станиславского. Как вам работалось вместе?
— В кадре мы использовали один киноязык, работали по одной системе. Но у нее другое принятие юмора, другое понятие того, как строятся фразы. Она очень мучилась с русским языком, было видно, что ей трудно. И я ее очень хорошо понимаю! Ей было трудно формулировать фразы, высказываться, она очень тщательно подбирала слова, но она большая молодец. Русский и китайский отличаются настолько, что даже ассоциативной помощи никакой нет. Если я с сербского на русский хочу что-то перевести, то мне гораздо легче, потому что у нас много общих слов. Или если французский или испанский взять в пример. Я все-таки много слов уже слышал, есть много варваризмов, которые мы используем и в русском, и в сербском языках, я могу понять что-то, могу за что-то зацепиться. В китайском такого нет. Там не то, что не за что зацепиться, там если в другую интонацию случайно попал, то полностью поменял смысл сказанного.
Но я не могу сказать, что у нас были какие-то сложности и недоразумения. Рядом всегда были консультанты, поэтому в кадре мы нормально существовали и работали. Хотя мы с Ханьи не сильно пересекались. То есть во многих сценах мы были вместе, но наши персонажи не взаимодействовали вплотную, как, например, персонажи Ханьи и Глеба Калюжного.
— Чжэн Ханьи в одном из интервью говорила, что уже успела у вас чему-то научиться. Давали ли вы ей какие-то советы на площадке? Говорили, как нужно играть?
— Я никогда не даю советов, если их не просят. Только если это не касается сцены, которая напрямую связана со мной. Только в этом случае я могу выступить с какими-то предложениями. Но если у актрисы своя задача, то я в это пространство стараюсь не заходить. Да, я помню, она как-то сказала, что чему-то учится у меня, благодарна мне. И это было очень приятно услышать, потому что я всё еще смотрю на себя как на начинающего актера. И в такие моменты думаю: ничего себе, я еще и для кого-то уже примером стал?
— Милош, вы уже успели посмотреть «Красный шелк»?
— Да, один раз.
— А сколько раз нужно посмотреть фильм, чтобы о нем составить впечатление, понять, получилось или не получилось?
— Думаю, что с первого раза всё понятно уже. Хотя, может быть, нужно два раза посмотреть. Потому что первый раз актеры всегда смотрят на себя. А как я сыграл? А что я сыграл? А зачем я это так сыграл? Но я всё больше абстрагируюсь и всё больше рассматриваю кино как продюсер, а не как актер. Знаете, говорят, что ты никогда не поймешь, какое кино ты создал, пока ты его не посмотришь вместе с публикой.