Управлять эмоциями аудитории в течение целого вечера и заронить нечто в ее умы и сердца — это и есть цель хореографа, уверен британский танцовщик и постановщик Джона Кук. Две его композиции, созданные для Севастопольского театра оперы и балета, будут исполнены на Гала-концертах 26 и 27 июля, посвященных 240‑летию города‑героя. На сцене Музея-заповедника «Херсонес Таврический» выступят солисты Большого и Мариинского театров, МАМТ им. К.С Станиславского и Вл.И. Немировича‑Данченко, НОВАТа. «Известиям» хореограф рассказал о крымском сообществе, путешествии из тьмы к свету, танце Григоровича и своих родителях, которые учат русский, разговаривая с внуками.
«Мои кумиры — Бастер Китон и Юрий Никулин. За их клоунской маской скрывалась большая душа»
— Почему вы решили жить и танцевать в России в период, когда против нашей страны на Западе развернута мощная пропагандистская кампания?
— Я переехал в Россию, потому что моя жена русская (балерина Ксения Рыжкова, солистка МАМТа. — «Известия») и мои дети тоже. Нашему старшему сыну Матвею три года, он скоро пойдет в школу, и я бы предпочел, чтобы он воспитывался в духе российских ценностей.
Ксения Рыжкова и Джона Кук на репетиции балета «В память»
— Для мировой премьеры в Севастополе вы подготовили одноактный балет «В память» на музыку Сергея Рахманинова. Что именно в ней прозвучит?
— Я знаком со многими сочинениями Рахманинова, очень люблю его Первый концерт, но только недавно услышал две его сюиты для двух фортепиано. Они показались мне очень сокровенными и личными, поэтому я решил использовать части из них для формирования основы балета.
Из первой взял третью часть — «Слезы», там нисходящее четырехзвучие ассоциируется с падающими и застывающими слезами. Из второй — финальную «Тарантеллу» с ее бодрым упругим ритмом. Структуру и тему целого обеспечила колокольность, которая пронизывает всю музыку Рахманинова.
Если говорить о музыкальной идее балета, это путешествие из тьмы к свету, которое заканчивается чистой музыкальной радостью тарантеллы.
— Вы с Ксенией будете в нем участвовать?
— Конечно. Рад, что с нами на сцену выйдет Сергей Полунин, а также прекрасные танцовщики МАМТа Валерия Муханова, Артур Мкртчян и учащиеся севастопольской Академии хореографии.
Ксения Рыжкова, Сергей Полунин, Валерия Муханова, Артур Мкртчан и Джона Кук на репетиции балета «В память»
— Рахманинов не писал балетов. Ту же «Тарантеллу» трудно назвать танцем, настолько переосмыслен сам жанр. Почему вы решили, что его музыка дансантна?
— В ней столько эмоциональной экспрессии, что она сама по себе влечет к движению. Я не могу не танцевать, даже просто слушая ее. Эти две сюиты, наряду с сольными фортепианными композициями — то, что Рахманинов постоянно исполнял сам, и когда я слышу их — ощущаю его присутствие.
— Еще одна мировая премьера, подготовленная вами для Севастополя, называется «Нечего терять». О чем она?
— О клоунах. Среди них были великие артисты. Мои кумиры — Бастер Китон и Юрий Никулин. За их клоунской маской скрывалась большая душа. А оформилась идея благодаря «Романсу Коломбины» Иосифа Бродского. Я прочитал эти стихи, и композиция сложилась. Мы танцуем ее вдвоем — я и Ксения.
«Театр в Севастополе должен стать важной частью национального и международного культурного ландшафта»
— Что вам пишут и говорят о вашей работе в России танцовщики, с которыми вы работали в Баварском балете?
— Конечно, я столкнулся с негативной реакцией коллег в Мюнхене. Требуется сознательное усилие, чтобы сопротивляться пропаганде, которой постоянно их бомбардируют. Даже моим родителям понадобилось немало времени, чтобы понять мой выбор, но теперь они учат русский язык, разговаривая со своими внуками.
Репетиция балета «В память»
— Театр оперы и балета в Севастополе еще в стадии становления. Как получилось, что вы стали с ним сотрудничать и каким видите его будущее?
— Меня пригласил Андрей Уваров (народный артист России, замдиректора театра. — «Известия»). Мне очень интересно, как будет развиваться театр в Севастополе. Существует огромный потенциал для создания места, которым крымское сообщество будет гордиться и чувствовать свою сопричастность.
Мне представляется, что театр должен обеспечить работу и карьеру для местных жителей. Он также должен стать важной частью национального и международного культурного ландшафта. Это привилегия — иметь возможность создать художественную организацию с нуля. Ее цели могут быть грандиозными и почти утопическими, но надо стремиться их реализовывать.
— Севастопольский театр возник в рамках большой российской программы культурно-образовательных кластеров. Это только начало пути. На ваш взгляд, что может обеспечить ему успех?
— Хорошо, что Россия инвестирует в культурные кластеры за пределами Москвы и Санкт-Петербурга. Это залог дальнейшего роста и разнообразия культуры. Особенно в то время, когда многие иностранные правительства прекращают финансировать эту сферу. Также хорошо, что в центре внимания кластеров находится образование и просвещение — возводятся школы и музеи. Важным фактором становится и ориентация на классические формы искусства.
Я был на стройплощадке и академии хореографии в Севастополе, и театра оперы и балета. Думаю, что ключом к успеху станет их постоянное взаимодействие с местным сообществом. Эти институции можно и нужно использовать для проведения множества мероприятий по различным видам искусства и с участием людей всех возрастов и уровней подготовки. Надеюсь, таким и станет кластер в Севастополе.
Севастопольский театр оперы и балета
— У вас за плечами карьера солиста в ведущих труппах Европы. В какой момент вы поняли, что хотите сочинять балеты?
— Не планировал этого делать, но по мере того, как развивалась моя карьера танцовщика, глубже становилось и мое понимание театра — тонкости режиссуры, жестов, того, как одни и те же несколько секунд простого эпизода могут быть воспроизведены сотнями разных способов с очень разными результатами для зрителей. Я хочу поделиться этим пониманием с другими артистами.
«Хореография Григоровича заставляла меня отдавать все силы до последней капли»
— Среди ваших балетных ролей — Красс в «Спартаке» Юрия Григоровича. Насколько близок оказался вам героический стиль советского балета?
— Конечно, каждому юноше нравится играть героические роли, однако я бы сказал, что Красс интереснее, чем положительный герой, потому что он по сути своей злодей, и погрузиться в его мир — поистине уникальное приобретение.
Что касается самого спектакля, то танец Григоровича разительно отличается от танца любого другого хореографа. Он заставлял меня выкладываться до такой степени, что, когда занавес опускался, я едва мог стоять, потому что отдавал все силы до последней капли. Могу сказать, что участие в спектаклях, где Спартаками были Владимир Шкляров и Иван Васильев — один из самых полезных опытов в моей карьере.
— Вы танцевали балеты разных по мировоззрению и стилю хореографов — Форсайта, МакГрегора, Килиана, Малифанта, Акрам Хана, других мастеров. Кто из них ваш единомышленник, то есть понимает балет так же, как и вы?
— Думаю, что Пина Бауш (в 1973–2009 годах — худрук Балета Вупперталя. — «Известия»). Я многому у нее научился. Ее труппа показала мне, что современный танец, если он хочет быть успешным, должен быть конкретным и подробным, как и балетная техника. «Меньше всего меня интересует, как люди двигаются. Меня интересует, что ими движет», — так она говорила.
— Русская балетная традиция — многоактный балет-история. Собираетесь ли вы работать в этом направлении?
Джона Кук, Сергей Полунин и Артур Мкртчан и на репетиции
— Меня больше всего интересует повествовательный театр, будь то одноактные балеты или полноценные вечерние постановки. Короткая абстрактная композиция тоже должна иметь четкую повествовательную структуру, пусть даже ее детали известны только хореографу и исполнителям.
И да — в будущем я надеюсь поработать над чем-то более продолжительным, чем одноактовка. Мне нравится глубоко погружаться в идею. Для создания успешного полнометражного балета требуется огромная работа и самоотверженность, но и отдача в случае успеха также будет огромна.
Вы сможете управлять эмоциями аудитории в течение целого вечера и заронить нечто в ее умы и сердца. По сути, это и есть цель хореографа.
Справка «Известий»
Джона Кук родился в 1992 году, окончил школу Королевского балета в Лондоне. В течение десяти лет был ведущим солистом Баварского балета (Мюнхен). Был приглашенным солистом Балета Цюриха, Балета Фландрии, других европейских трупп. Исполнял роли классического и современного репертуара в балетах Джона Крэнко, Джона Ноймайера, Юрия Посохова, Кристофера Уилдона и других. С 2022 года — солист Музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко.