Содержание:
Алексея Франдетти считают везучим режиссером. Выбрав своей специализацией музыкальные спектакли, он ставил их на многих ведущих сценах страны. Он признается, что стоит дорого. И если придумал, что постановке нужны идеальные свет и звук, артисты цирка, собаки, фонтаны, слоны, гуманоиды — это всё должно быть. Ровно год назад Алексей Франдетти обрел свой театральный дом — его назначили главным режиссером «Ленкома Марка Захарова». О том, какой сюрприз зрителям он готовит с рэпером Бастой, Алексей Франдетти рассказал «Известиям».
«Главной звездой здесь остается Маяковский»
— 19 июля в «Ленкоме Марка Захарова» предпремьерный показ муздрамы «Маяковский» в вашей постановке. Вы подгадали к 130-летию поэта свою первую премьеру в качестве главного режиссера этого театра?
— Да, надеюсь, что это счастливый «брак по расчету». Я ставлю спектакль к 130-летию Владимира Владимировича. Как видите, его бюст украшает мой кабинет. Один артист однажды принес мне большой черный пакет, в нем чья-то голова. Опешил даже. Оказалось, это голова Маяковского.
Главный режиссер Ленкома Алексей Франдетти
— Когда вы решили, что вам интересен Маяковский?
— После приглашения Департамента культуры города Москвы прийти в «Ленком» главным режиссером. И буквально через пару бессонных ночей я придумал, что буду ставить Маяковского. В тот же момент понял, что буду делать его только с Василием.
— Василий Вакуленко, он же Баста?
— Да.
— Почему именно он?
— Потому что Маяковский — это абсолютный рэп, хип-хоп. А большей звезды в этом жанре на отечественном музыкальном небосклоне, чем Василий, я придумать не мог. Более того, творчество Басты прекрасно ложится и рифмуется с Маяковским.
— Как Баста отреагировал на ваше предложение?
Василий Вакуленко (Баста)
— У нас довольно давно уже шел диалог, чтобы поработать вместе над театральным проектом. Даже вне привязки к «Ленкому». Василий отреагировал положительно, потому что я позвал его в один из лучших театров Москвы.
Более того, насколько я знаю, он десять лет тому назад принимал участие в создании документального фильма, посвященного Маяковскому. Ну и, видимо, тогда у него всё это и закрутилось.
Владимир Маяковский, фото 1913 года
— В афише не указано, кто играет Маяковского. Интригуете?
— Ну да, мы держим интригу. Но сейчас уже понятно, в роли Маяковского выйдут два молодых артиста театра — Станислав Тикунов и Игорь Коняхин.
— А почему не сделали ставку на звезду?
— Мне кажется, что главной звездой здесь остается Маяковский. На него мы и сделали ставку. В спектакле заняты народные артисты и заслуженные артисты труппы. Но важно не это, а то, что это очень хорошие артисты: Виктор Раков, Иван Агапов, Любовь Матюшина, Елена Шанина.
— Вы и их научили читать рэп?
— Да. Это невероятно трогательно, когда и Матюшина, и Шанина вдруг начинают читать строки хитов Басты. Когда в «Сансаре» ты слышишь: «Тысячи меня до меня…» — и это читает народная артистка России Елена Шанина — это круто! Gazgolder (музыкальный лейбл Басты. — «Известия») собирался даже выпустить отдельный релиз нескольких песен из этого спектакля.
Сцена из муздрамы «Маяковский»
«Я никогда не пугаю детей»
— С момента вашего назначения на должность главного режиссера «Ленкома», год вы ничего не ставили здесь. У вас были в силе обязательства перед другими театрами?
— Нет, не поэтому. А потому что, как только мне было предложено, я тут же начал заниматься подготовкой к спектаклю. Его невозможно поставить сию секунду. Любой спектакль придумывается очень долго. У меня на это уходит минимум год. А дальше за шесть недель ставлю.
Cцена из муздрамы «Маяковский»
— Жанр «Маяковского» — муздрама. Такого еще не было в «Ленкоме»?
— Не было ни подобного спектакля, ни этой музыки, ни такого жанра. А с другой стороны, всё когда-то было. Когда-то молодой режиссер Марк Захаров делал спектакль «Юнона и Авось» в непонятном жанре рок-опера, взяв за основу не очень понятную пьесу. Он выводил на сцену Богоматерь, при этом показывая обнаженную женскую грудь. Захаров говорил на особом сценическом языке. С ним рядом был абсолютно гениальный художник Олег Шейнцис, создавший декорации из стеклопластика, материала, который до этого никто не использовал на сцене театра.
— Вы выпустили кукольный мюзикл «Рождественская история» в Театре кукол Сергея Образцова, где главную роль сыграл Ефим Шифрин. Зачем вы решили напугать детей летающими гробами и покойниками?
— Я никогда не пугаю детей. Более того, очень люблю работать с этой аудиторией. Может быть, через несколько сезонов буду делать детский спектакль в «Ленкоме». Я не считаю, что у Диккенса страшная история. Сегодняшние дети любят всё, связанное с магией, призраками, летающими гробами. Так что «Рождественская сказка» для этой аудитории вполне себе понятная история. Вопрос в том, что совсем маленьких детей вряд ли стоит водить на спектакль.
Все те артисты, с которыми я так или иначе сталкиваюсь в работе, мне доверяют. Ефим Шифрин с интересом откликнулся, когда я ему предложил поработать с куклами. Временами ему было сложно. Так же, как в свое время Лариса Александровна Долина испытывала сложности. Это было в работе над мюзиклом «Суини Тодд, маньяк-цирюльник с Флит-стрит» в Театре на Таганке. Открою тайну, слезы у Ларисы Долиной тоже были.
Лариса Долина в роли Миссис Ловетт и Петр Маркин в роли Суини Тодда в сцене из мюзикла «Суини Тодд, маньяк-цирюльник с Флит-стрит»
— Вы довели народную артистку до слез?
— Лариса Александровна — абсолютный перфекционист. И когда понимала, что что-то не получается, эмоции брали верх. Это рабочий процесс, а она — живой человек. Нам всем хотелось, чтобы всё было идеально. В результате всё получилось наилучшим образом.
— Вы заставили танцевать под свою дудку даже артистов Малого театра. Теперь в его афише появился мюзикл «Свадьба Кречинского».
— Это было приглашение со стороны Малого театра, его решение сделать музыкальный спектакль. Мы быстро пришли к выводу, что нужно возобновить «Свадьбу Кречинского». Постановка Виталия Соломина когда-то уже была в репертуаре театра. Но закрылась, потому что скончался народный артист и исполнитель главной роли.
Сцена из спектакля «Свадьба Кречинского»
«Я несколько сезонов задумываюсь о «Дракуле»
— Складывается ощущение, что вы счастливчик. Нет такого режиссера во всей театральной Москве, который бы пек спектакли как пироги. При этом не в своем театре, а на стороне. Как вам это удается?
— Счастливчик? Возможно. Всё, что делаю, делаю только по любви и никого не заставляю. Безусловно, без доли везения в профессии режиссера невозможно, в принципе, как и в любой другой. Но я мало сплю и много работаю. Поэтому добро пожаловать в мой мир.
— То есть никаких ведьминых отваров, никаких заговоров на удачу?
— Нет. Да даже связки чеснока — и той нет. Хотя я уже несколько сезонов задумываюсь о спектакле по мотивам романа Брэма Стокера «Дракула». Наверное, уже имеет смысл завести связку чеснока.
— В «Ленкоме» не хватает вампира?
— Думаю, вампир будет не в «Ленкоме». Это будет рок-опера. Но следующий спектакль в «Ленкоме» тоже будет музыкальный. А потом собираюсь рискнуть и сделать драматический.
— Артисты не ревнуют, что главный режиссер не концентрируется на работе в «Ленкоме»?
— Я понимаю, что за сезон ставлю минимум шесть музыкальных спектаклей. «Ленком» просто не потянет столько. Это нормально. Потому что у нас одна сцена.
Я хочу, чтобы в этом театре появлялось как можно больше разных режиссеров, говорящих на разных языках с артистами. Актеры не должны привыкать к одной руке. Пусть даже талантливой. То, что я ставлю не только в «Ленкоме», — благо для театра.
— Кто будет в ближайшее время приглашен?
— Тяжело загадывать, но, надеюсь, в первой половине сезона Андрей Прикотенко приступит к репетициям. Это будет русская классика. Наши договоренности с ним были на начало 2025 года, но его планы, к счастью, несколько скорректировались. Наши тоже.
Режиссер Андрей Прикотенко
Еще мы с Марком Борисовичем Варшавером (директор «Ленкома Марка Захарова», заслуженный деятель искусств России. — «Известия») задумали эксперимент. В следующем сезоне стартует режиссерская лаборатория, посвященная 90-летию Марка Анатольевича Захарова. Она будет называться «Марка Марка». И мне хотелось бы, чтобы молодые режиссеры приходили и пробовали свои силы с нашими артистами. Если завтра вдруг Александр Збруев скажет, что хочет сыграть в эскизе кого-то из новичков, я только поддержу это желание. Но показывать свою работу режиссеры будут в репетиционном зале. Сцена — не место для проб и ошибок, особенно когда она одна в театре. Но пробовать нужно. Режиссерская лаборатория — лучший путь, чтобы нащупать что-то новое.
— Есть информация, что вы замахнулись и на кино. И снимаются в нем Юлия Пересильд и Сергей Безруков.
— Действительно, запускался фильм с Юлей и Сергеем. Мы сделали кастинг. Но что-то у продюсера пошло не так, и проект не был осуществлен, к сожалению.
— Вы завязали с кино навсегда?
— Скажу честно, благодаря Александру Акопову, генеральному продюсеру СТС, с кино я завязал. Я понял, что так-то не очень кино люблю.
— Что произошло?
— В прошлом году мы с ним сняли пилот музыкального сериала. И он лег на полку. Другой процесс в кино, другой настрой. Я его не очень люблю. И это несмотря на то, что я артист и в моей фильмографии 50 картин. Как театральный режиссер я гораздо успешнее, и я очень люблю театр.
«В нашей профессии без зависти не обходится»
— Вы дорогой режиссер?
— Да.
— Приглашая вас, театр должен иметь неплохой бюджет?
— Да, безусловно. Когда мне это интересно, тут вопрос не моего гонорара. Его я могу уменьшить в два-три раза. Но я никогда не уменьшу свои «хотелки». Если я придумал, что в спектакле необходимы идеальный свет, идеальный звук, артисты цирка, собаки, фонтаны, слоны, гуманоиды — это всё должно быть.
B данном случае мой гонорар будет каплей в море от того, что я хочу.
— Думаю, коллеги завидуют вам.
— Я занимаюсь такой профессией, в которой без зависти не обходится. Караван должен идти, и он идет.
— Сколько у вас «Золотых масок»?
— Три. За «Суини Тодда» в Театре на Таганке, за «Рождество О. Генри» в Театре имени Пушкина и за «Стиляг» в Театре Наций. Это персональные «маски», режиссерские. У спектаклей больше.
— Есть ли негласное состязание между театрами: у кого больше премьер, у кого народных артистов?
— Я частями тела не меряюсь!
— Алексей Франдетти — это залог кассы, или режиссер не застрахован от косяков?
— И на старуху бывает проруха. Могу где-то ошибаться, в моей биографии есть более успешные спектакли и есть парочка не самых лучших. Я же не автомат по выдаче хитов. Музыкальный спектакль — это всегда очень дорого, в разы дороже, чем драматический. Поэтому я стараюсь минимизировать риски и полностью просчитываю постановку.
К «Маяковскому», например, я начертил таблицу с пошаговой подготовкой к премьере. И она появилась не к последнему дню репетиции, а к первому. Кстати, Марк Захаров, готовя премьеру, создавал папку. В ней была очень подробная раскадровка. Вот мы с вами говорили, что я не люблю кино, а сам работаю так же, как он, по раскадровке. Потому что это помогает многое просчитать сильно заранее, в том числе — финансовые риски для театра.
Сцена из муздрамы «Маяковский»
— У вас есть конкурент на ниве поставки музыкальных спектаклей?
— Есть не конкуренты, а коллеги, замечательно ставящие музыкальные спектакли. Евгений Александрович Писарев в Театре имени Пушкина. Я хожу на все его премьеры, а он приходит на мои. Мы друг друга поддерживаем.
Собственно, первая «Золотая маска» за спектакль «Рождество О. Генри» случилась в его театре. И спектакль идет уже восемь лет.
Одно из ярких впечатлений — спектакль «Кабаре Терезин» Нины Чусовой. Конечно, нас не много.
— Почему?
— Потому что профессия штучная в очень элитном жанре — музыкальный театр.
— Вузы регулярно выпускают режиссеров. В чем причина? Государство зря тратит деньги?
Сцена из спектакля «Маршрут построен»
— Вузы выпускают регулярно, но я сам себе ращу конкурента. Дарья Борисова — замечательный молодой режиссер. Она восемь лет проработала со мной в качестве ассистента. Кстати, Даша за несколько месяцев до моей премьеры поставила на ленкомовской сцене спектакль «Маршрут построен», забойную комедию с артистами театра — квартетом «Заячий стон». Спектакль уже номинирован на премию «Звезда театрала».
Я радуюсь ее успехам, ее график расписан почти так же плотно, как мой. Значит, это и моя победа тоже.
— Когда в этом году генеральный директор Большого театра Владимир Урин объявил планы, возникло некое недоумение. В главном театре страны собрались ставить кукольный спектакль. И зачинщик — опять Франдетти. Замах по Большому?
— Театр призван удивлять. А почему нет? В следующем сезоне на самой маленькой сцене самого большого театра страны будет премьера. Совместно с Театром кукол Сергея Образцова мы ставим спектакль, состоящий из двух камерных опер, — «Сын Мандарина» Кюи и «Соловей» Стравинского. Мы уже встретились с солистами, я попросил режиссера по работе с куклами Максима Кустова дать мастер-класс для них. К основным репетициям мы приступим в октябре.
Я очень жду этой работы, мне невероятно интересен синтез кукол и оперы. Премьера 30 ноября на Камерной сцене Большого театра. Это точно будет очень красиво.
Справка «Известий»
Алексей Франдетти — актер, режиссер. Родился 15 января 1984 года в Ташкенте. В 2002-м — поступил в Школу-студию МХАТ. В 2003–2006 гг. — учился во ВГИКе. В 2007–2010 гг. — работал актером в Театра Пушкина. В 2013 году дебютировал как режиссер с мюзиклом «Пробуждение весны», принял участие в конкурсе оперных режиссеров «Нано-опера». В 2016-м — дебют в МХТ имени Чехова, спектакль «Гордость и предубеждение».
В 2017-м — начало сотрудничества с Большим театром. Режиссер сотрудничал с Театром Вахтангова, Мариинским театром, Театром Наций, Красноярским театром оперы и балета, Государственным театром оперы и балета Северной Осетии, Театром музыкальной комедии в Санкт-Петербурге и другими. Трижды лауреат премии «Золотая маска», лауреат премии «Звезда театрала».