EN
В столице началась традиционная предновогодняя охота за билетами на балет «Щелкунчик» в Большой театр. В этом году, как и в прошлом, дирекция прибегнет к аукциону, который поможет театру создавать новые спектакли, считает его руководитель, всемирно известный дирижер Валерий Гергиев. О задачах Международной премии мира имени Льва Толстого, памятнике Чайковскому в Санкт-Петербурге и планах на 250-летие Большого театра народный артист рассказал в интервью «Известиям».
«Все заработанные средства идут в кассу Большого театра»
— Со второго декабря в Москве стартовали продажи на балет «Щелкунчик» — спектакль, на который так трудно попасть. Каждый год это вызывает сенсации и даже скандалы. Насколько вас беспокоит ситуация с билетами?
— Меня она беспокоила, как и всех, два года назад. Тогда она радовала только спекулянтов.
— Как думаете, аукционная модель продажи — это справедливый способ распределения дефицитных мест или вынужденная мера поддержки театра?
— Как вы думаете, кого мы должны поддерживать: спекулянтов или граждан России? Граждан. А как относиться к тому, что на аукционах покупают картины по огромным ценам? Сам факт аукциона ничего не нарушает. Аукцион помогает Большому театру создавать новые спектакли. В 2024 году продажи билетов выросли в два раза — не только благодаря работе театра, хотя ее было больше, чем прежде. Все заработанные средства идут в кассу Большого театра.
«Мы не должны забывать, что до Толстого были Шекспир и Гёте»
— Скоро нас ожидает еще одно важное событие — торжественная церемония награждения лауреатов Международной премии мира им. Л.Н. Толстого, председателем жюри которой вы являетесь. Что, на ваш взгляд, наиболее значимо в задачах этой премии — и какую роль в ней должны играть деятели искусства?
— Не думаю, что покажусь кому-то странным или преувеличивающим. Искусство, особенно музыка, — язык, не требующий перевода, — объединяет мир, а не разъединяет. В искусстве ценится умение не только слушать, но и слышать друг друга. Это именно то, что сегодня крайне необходимо всему миру, в котором мы продолжаем жить с усиливающимся чувством тревоги, особенно — за будущее наших детей и внуков.
Мастера искусств обладают особой миссией — служить национальным символам, самым священным для нас. Это Чайковский, Глинка, Мусоргский, Прокофьев, Стравинский, Шостакович. У нас особая роль, и это не громкие слова. Петр Ильич Чайковский в свое время был тем легендарным, еще при жизни признанным музыкантом, которого пригласили открыть новый символ Америки, новый символ Нью-Йорка. В 1891 году он открыл Карнеги-холл — один из самых знаменитых залов мира. Это был свободный выбор наших партнеров за океаном: они выбрали лучшего, и это их украшает. Этой миссии мы стараемся следовать — в меру своих возможностей, порой скромных. Когда музы звучат, пушки молчат. К сожалению, порой происходит наоборот. Но музы не могут молчать всегда: они напоминают миру слова одного из наших гениев — «Красота спасет мир». Если красота окажется бессильна, нам действительно стоит тревожиться о судьбах мира.
Репродукция портрета австрийского композитора Вольфганга Амадея Моцарта
Европа так же любит своих гениальных творцов — Баха, Моцарта, Бетховена, Верди, Вагнера, Берлиоза. Я мог бы продолжать этот список бесконечно, ограничусь XVIII–XIX веками. Таких имен множество — в России, Европе, Америке, Азии. Это ориентиры, которые помогают человечеству сохранять себя. Мы преклоняемся перед гением Моцарта — творца невероятной красоты и духовного богатства, как и лучшие музыканты, которых Россия подарила миру. И их много. Мы не должны забывать, что до Толстого были Шекспир, Гёте, древнейшие мыслители Китая, создатели культур инков, ацтеков, скифов, античной Греции, Рима, Египта. Поэтому наша роль — сохранять высоту профессиональных ориентиров.
— Почему именно деятельность президентов Таджикистана, Кыргызстана и Узбекистана признана наиболее значимой в контексте гуманистических идей Льва Толстого?
— Вы ставите вопрос довольно жестко. Регионами в мире руководят десятки лидеров. Но премия создавалась в России. Толстой — великий русский писатель, философ, мыслитель, и нас не может не интересовать то, что происходит рядом с нашими границами.
Мы с искренним облегчением наблюдаем, как руководители соседних стран делают всё возможное для поддержания мира и добрососедства друг с другом, с Россией и другими государствами. А ведь речь идет о регионе, находящемся в непосредственной близости к территориям, которые полыхали и 50, и 40, и 30 лет назад — и где до сих пор нестабильна ситуация, будь то Афганистан, Пакистан, Индия или Иран. Роль этих трех лидеров — сохранять мир и уважительные отношения, делать всё для того, чтобы не вспыхнуло новое вооруженное противостояние — ни в их странах, ни на границах.
«Мы собираемся установить памятник Петру Ильичу на Театральной площади»
— Вы не раз говорили, что сейчас особенно благоприятное время для развития русской культуры. Какие реальные плоды она принесла за последние годы? Ведь, условно, в кино, литературе или популярной музыке — по мнению многих — давно нет ничего яркого. Может быть, музыкальный театр — исключение?
— Я не согласен, что в театре или литературе ничего яркого не происходит. У нас есть писатели, режиссеры, множество талантов, в том числе среди молодежи. Например, в рамках Пасхального фестиваля два коллектива — Большой театр и Мариинский — силами объединенных оркестров дали концерты. Идея объединить их мне пришла еще в 2024 году. Мы выступили в Пскове, Твери, Смоленске, Воткинске в Удмуртии — городах, подаривших миру величайших музыкантов: Чайковского, Глинку, Рахманинова, Мусоргского.
Генеральный директор Большого театра, дирижер Валерий Гергиев
Меня восхищает, как еще в царской России установили памятник Глинке в Смоленске — в самом центре города. На огромном постаменте — фигура композитора и лаконичная надпись: «Глинке — Россия». Всего два слова — и они объясняют наше отношение к собственному прошлому. Если такой памятник появится на родине Чайковского, это будет естественно. Мы собираемся установить памятник Петру Ильичу на Театральной площади, где он учился и где прошли премьеры его балетов и опер — «Щелкунчика», «Пиковой дамы». В Петербурге до сих пор нет ни настоящего памятника Чайковскому, ни зала его имени. И это наша ответственность — не перекладывать же ее на потомков.
— В сентябре вы как раз проводили благотворительный вечер, чтобы собрать средства на памятник и концертный зал.
— По иронии судьбы, сегодня проходит второй такой вечер. И в Большом и в Мариинке пройдет еще парочка. Оба театра имеют свои исторические обязанности перед авторами, создавшими их репутацию. У обоих есть многочисленные друзья по всей России и миру.
Наши филиалы есть не только во Владивостоке, но и во Владикавказе; там мы можем работать уже в пяти восстановленных зданиях, причем без государственной поддержки. Разумеется, можно обращаться за помощью к региональным и федеральным властям, но и Мариинский, и Большой считают естественным опираться прежде всего на собственные ресурсы и поддержку друзей.
Филиалы Большого скоро появятся и в Кемерово, и в Калининграде. Недавно мы представили важнейшую премьеру — «Мертвые души» по Гоголю. И нам не нужно спрашивать разрешение: дух великих композиторов, писателей, поэтов живет в нашей работе. У нас идут «Руслан и Людмила», «Евгений Онегин», «Пиковая дама», «Анна Каренина», «Война и мир» — и этот список бесконечен. Моя задача — чтобы процессы не замирали, а набирали силу.
— Можно ли рассчитывать, что в следующем году появится памятник Чайковскому?
— Мы будем действовать максимально решительно. Соберем необходимые средства — и появится не только памятник, но и зал Чайковского. Рядом со сквером будет создан новый — если хотите, его «младший брат». Мы позаботимся о его озеленении.
— 250-летие Большого театра — хороший повод задуматься о расширении. Мариинский может принять единовременно около шести тысяч зрителей, чем не может похвастаться Большой. Есть ли конкретные планы на реконструкцию?
— В ближайшие недели у меня состоится разговор о том, с чем мы подойдем к 250-летию Большого, и о том, что оба театра могут сделать для распространения нашего богатейшего наследия и привлечения молодых талантов.
Сотрудничество Большого и Мариинского уже обогатило культуру за последние два года, особенно за последние полтора. Великая опера Чайковского «Пиковая дама» возвращается на сцену. Уже не так важно, чья это постановка — Мариинского или Большого. Москва за полтора года увидела около 40 постановок: оперы, балеты, фестивальные программы, премьеры. Были показаны балеты «Жар-птица», «Петрушка», «Весна священная», «Свадебка» и другие произведения.