Содержание:
Можно 150 раз написать, что ты из семьи знаменитых акробатов, но выходить на манеж, переворачиваться через голову и делать опасные трюки придется самостоятельно, уверена Тереза Дурова. Худрук собственного театра создавала его в любви и поэтому любое насилие считает неприемлемым. Народная артистка России видит плюсы у очереди в Большой театр и минусы — у «Золотой маски». Сейчас она готовится к юбилею. 23 ноября «Театр Терезы Дуровой» отметит 30-летие. Накануне «Известия» побывали за кулисами и расспросили основательницу, как пройдет день рождения и какие подарки ей хочется получить.
«Кто-то стремится к уровню двора, улицы или города, а мне интересен мир»
— В 1991 году, когда в стране случился путч, когда всё было нестабильно, вы решили провести Международный фестиваль клоунады. Как вам в голову пришла такая мысль? Почему вы думали, что это может быть реально?
— Если бы я тогда думала, во что это может превратиться, наверное, испугалась бы и ничего не стала делать. Слава тебе господи, что мы не знаем, что нас ожидает. И у каждого из нас есть своя жизненная позиция. Моя заключается в том, что я каждый день должна что-то делать и не думать о том, что будет.
А тогда, в 1991 году, я встретилась с Юрием Владимировичем Никулиным. Мы с ним стали сетовать, что из России исчезли клоуны.
Народная артистка РФ Тереза Дурова
— Куда?
— Куда они всегда исчезают — за границу, конечно. Олег Попов уехал в Германию, Слава Полунин — во Францию, уехали очень популярные актеры, которые были востребованы. Сейчас об этом мало кто вспоминает, а на самом деле это было так.
И решили мы с Юрием Никулиным: надо по «цыганской почте» отправить объявление о том, что в Москве состоится фестиваль клоунады и мы ищем артистов, которые дарят радость людям.
— Подождите, но вы решили провести международный фестиваль. Значит, искать надо было не только у нас.
— Тогда было мышление другое. Мы с Юрием Владимировичем знали, что есть очень интересные клоуны у чехов, поляков, французов. Если вы хотите, чтобы у вас было всё нормально, надо обращаться к миру, знать и понимать уровень мастерства. Каждому свое: кто-то стремится к уровню двора, улицы или города, а мне интересен мир.
— Куда вы с Юрием Никулиным кинули запрос?
— Была маленькая заметочка в «Студенческом меридиане». На другую денег не хватило. И в ответ на нее 360 человек прислали телеграммы: «Мы едем!» И приехали.
— Юрий Никулин предоставил вам цирк под фестиваль?
— Нет, он не мог, потому что в цирке шли свои программы. Мы нашли это здание на Павловской улице, 6, где сейчас находится наш театр. Тогда здесь был просто ДК.
Фестиваль прошел с большим успехом. А после 67 актеров решили, что очень хотят еще поработать. Оказалось, что они востребованы. Ну и зачем же разъезжаться? Решили остаться все вместе. Всей этой веселой компанией мы отправились во Владивосток на гастроли. Потом еще куда-то съездили. И так мы стали частным театром.
Спектакль «Принц и нищий». Режиссер Тереза Дурова
— Частным — это вашим? Вы оформили ЧП?
— Да, я открыла «частное предприятие» и назвала его — «Цирк «Июль». Потому что июль — середина лета, хорошая погода. И она должна была быть в нашем коллективе. Но в конечном итоге мы поняли, что сложновато быть цирком. Мы позиционировали себя как демократическую конструкцию, то есть билеты на представления не могли быть дорогими. Финансово стало тяжело. Гостиницы, пошив костюмов, репертуар, аренда помещения, лечение актеров и так далее — эти статьи расходов сильно ударили по карману.
«Тогда мне многие советовали: «Позвони Кобзону. Он даст денег»
— Нужна была помощь?
— Нужна. Тогда мне многие советовали: «Позвони Кобзону. Он даст денег». Я знакома с Иосифом Давыдовичем и знаю, как он относится к цирку, к нашей фамилии и так далее. Не позвонила.
— Почему? Постеснялись?
— Нет. Было желание встать на ноги самостоятельно. Потому что деньги можно взять один раз, ну второй, ну третий. А дальше что?
Поэтому мы никогда ни у кого не брали деньги. У нас не было спонсоров. Я вновь пришла к Юрию Владимировичу. Рассказала, что у меня всё совсем плохо. Нас много, мы хотим продолжать работать, изобретать свой необычный театр. Но долго не протянем на том, что зарабатываем.
Юрий Никулин посоветовал: «Надо написать письмо Лужкову и стать московским театром». Тогда можно получить государственную дотацию. Это не спонсорские средства на один раз, а стабильность.
Спектакль «Японская сказка. Меч самурая». Режиссер Тереза Дурова
— И не Кобзона о помощи просить.
— Кто только у Иосифа Давыдовича денег не просил! Он всем помогал. Это абсолютно точно. Понимаете, когда я вижу человека, который всем помогает, мне хочется к нему приехать и спросить: «А чем я могу вам помочь?»
По совету Юрия Никулина мы стали московским театром. Но нас еще никто не знал, поэтому мы получили от города очень небольшую субсидию, что называется, «для поддержания штанов». Я была счастлива до безумия. Нам хватило на зарплату актерам, а на постановки и на аренду — нет. Должны были зарабатывать.
— А вы чувствовали, что не обычный ЧПшник? У вас есть связи с Юрием Никулиным и с Иосифом Кобзоном. У брата — Театр зверей «Уголок дедушки Дурова». Вы особенная в театральном мире?
— Особенная? Я себе такого вопроса не задавала. А что касается Юрия Владимировича, когда я приходила к нему по поводу фестивалей и так далее, он всегда говорил: «Я тебе, конечно, помогу. Ты всегда можешь говорить, что я — за. Но делать всё надо самой». Это цирковое воспитание. Можно 150 раз написать, что ты из семьи знаменитых акробатов, но выходить на манеж, переворачиваться через голову и делать опасные трюки придется самостоятельно.
«Глядя на это, я подумала: боже мой, а что у нас с культурой, этикой, тактом?»
— Почему вы решили заниматься клоунадой, а не дрессурой, как ваша мама?
— Я с 13 лет на манеже. Дрессировала слонов. Цирковое прошлое у меня изумительное. От него у меня дисциплина, отношение к работе, перфекционизм.
Когда я в первый раз вышла на сцену в этом ДК, будучи уже не дрессировщиком, а цирковым режиссером, поняла, что это очень маленькое пространство, совсем не арена. Оно для меня было загадкой. Надо было учиться заново, потому что зрители сидят только перед сценой, сзади никого нет. Плюс световые партитуры цирка и театра — небо и земля.
Мюзикл по культовому мультфильму «Летучий корабль». Режиссер Тереза Дурова
— Как появилась ваше название «Театриум»?
— Мы стояли на перепутье, не понимали, куда нам идти дальше. Казалось, что театр для нас маловат. Хотелось, чтобы здесь было много чего разного, чтобы к нам приходили не только взрослые, но и совсем малыши. Слово «театриум» дает возможность огромного спектра. Знаете, как корабль назовешь, так он и поплывет.
— Так что же тогда вы поменяли его сейчас?
— Пришли к тому, что сегодня мы «Театр Терезы Дуровой». Я решила, что готова сегодня подо всем, что я делаю, поставить свое имя — как знак качества своего театра, как знак пройденных вместе с этими людьми 30 лет.
— Спектакль «Летучий корабль» стал символом вашего театра.
— Зрители сделали его символом. Я не против.
— В 2012 году «Летучий корабль» был в пяти номинациях на «Золотую маску». Но не дали ни одной награды, никому в группе «Оперетта-мюзикл». Сейчас у «Золотой маски» явный кризис. Вы потираете руки от удовольствия?
— Нет, я не могу потирать руки, когда у кого-то всё плохо. Вы будете очень удивлены, но я не интересуюсь «Золотой маской» и что с ней происходит.
— Обиделись?
— Нет, меня обидеть невозможно. Это абсолютно посторонние для меня люди, которые тогда повели себя некорректно. Зачем приглашать к участию в конкурсе театры, тратить деньги на то, чтобы привезти их спектакли в Москву, а потом просто обесценить работу лучших театров страны? Они же в тот год никому из музыкальных театров не присудили награды.
Глядя на это, я подумала: боже мой, а что у нас с культурой, этикой, тактом? И эти люди стали мне неинтересны. А потом я получила потрясающее подтверждение своему решению от Галины Борисовны Волчек. Как-то ей сообщили, что «Золотая маска» хочет дать ей премию «за заслуги». А она сказала, чтобы даже близко не подходили к ней с этим. «Я никогда в жизни из этих рук ничего не возьму. Ничего не хочу иметь общего с ними», — говорила Волчек.
Интерактивный театрально-образовательный проект «Сказки у печки: Сказка про Бабу-Ягу»
— Вы ставили много спектаклей для детей. Наверняка знаете секрет, как привлечь молодежь в театр?
— Оставьте детей в покое, перестаньте их привлекать. Если вы возьмете их за шкирку, приведете в театр, ничего хорошего из этого не получится. Вы можете даже проложить конфетками дорожку в театр, но желание остаться здесь появится не из-за сладкого.
— Один раз пойдут за конфетки, а потом, глядишь, и во вкус войдут. Или нет?
— Нет, если насильно, то уже никуда никогда не придут. Пусть лучше не ходят.
Для того чтобы привлечь детей, театральными должны быть родители. Театр начинается с дома. Ребенок очень точно понимает. Если в семье даже не говорят об искусстве, о спектаклях, если мама с папой не ходят на премьеры, то и в его привычках этого тоже не будет. Я очень рада, если ребенок заплакал на спектакле и родители уводят его. Или говорит: «Не хочу. Пойдем домой». Лучше пойти.
Конфуций говорил: «Скажи мне — и я забуду, покажи мне — и я запомню, дай мне сделать — и я пойму».
«Маловато государство, понимаете, негде развернуться»
— Может ли театр конкурировать с теми же соцсетями, с гаджетами?
— Театр — это не кнопка и экран, слава тебе господи.
— Но для детей это нечто старомодное.
— Не модное, потому что не пробовал. Когда дети видят на сцене экран, вот тогда им становится скучно. Они понимают, почему перед их глазами плещется море, где скачали этот файл, как вывели изображение. А вот когда на сцене лежит театральный дым, а по нему бегут световые блики, им непонятно, откуда что берется. А это старые театральные приемы, которые многие забыли. Мы ими пользуемся. На детей это производит большее впечатление.
Спектакль «Без галош элегантнее». Режиссер Тереза Дурова
— То есть не нужно заигрывать со зрителем, не нужно им потакать, бегать без трусов по сцене. Знай основы старых мастеров, и этого достаточно?
— Если вам хочется бегать без трусов, для этого не нужна сцена. Не надо заканчивать институты. Бегайте, но почему это должно происходить публично? Я не очень понимаю. Есть еще традиция русской театральной культуры. И она этого не принимает.
Голые на сцене пришли оттуда, с Запада. И пришли с большим опозданием. Они там уже побегали и перестали.
— Вы понимаете, почему за билетами на «Щелкунчик» в Большом театре люди готовы стоять ночами? Откуда такая сумасшедшая популярность у новогодней сказки?
— Очень хороший вопрос. Это называется «традиция». Есть у наших людей замечательная традиция каждый год ходить на «Щелкунчика». Я хочу памятник поставить тому, кто придумал, что каждый Новый год в Большом театре идет именно «Щелкунчик». Качество этого балета привлекательное. В нашем театре есть свой «Щелкунчик», в Новый год мы традиционно играем «12 месяцев».
Люди по всему миру стоят за билетами на хорошую оперу или на балет. Это же очередь не за колбасой, а за искусством. Мы забываем о том, что у нас есть душа. А чем ее кормить? Для этого существуют творчество и искусство. Оно ради этого существует. Я очень люблю высказывание Черчилля. Во время войны встал вопрос, что Англия должна снизить финансирование на культуру, потому что им нужны деньги на вооружение. И премьер-министр сказал: «Если нет культуры, так зачем мы тогда воюем?»
Люди, которые создают культурный мир в нашем сознании, должны быть очень ответственны перед тем, что они делают. Это же и от нас зависит тоже. Когда я смотрю передачу по телевидению, в которой мои коллеги рассказывают о том, как у них в театре всё плохо, мне хочется просто разбить телевизор.
— Почему?
— Зачем он это делает? Не могу понять, зачем каналы показывают это.
Артисты мюзикла по культовому мультфильму «Летучий корабль». Режиссер Тереза Дурова
— Жаловаться стыдно?
— Что мы хотим? Мы хотим прийти в театр, сказать: «О, а я знаю вот этого мужика. Он вчера в телевизоре жаловался, как они там подсиживают друг друга», — и так далее. Всё, это уже не актер. Да и я в этот театр билет уже не куплю. Зачем? Если у вас в дому не всё хорошо, решите это всё внутри, не выносите сор.
Люди искусства должны жить своим делом, созидать, объединять. Без всего этого двигаться куда-то очень сложно. Ведь вспомните, когда режиссер или актер рассказывает о хорошем фильме, они вспоминают, как было приятно работать вместе. Как группа стала буквально семьей. Поэтому и фильм пронизан любовью. А вслед за актерами и зрители уже полюбят кино.
Любые конфликты не есть хорошо. Они отражаются на всей палитре нашего театрального мира.
— Как будете праздновать юбилей?
— Наше 30-летие — это в первую очередь 30-летие наших зрителей. Поэтому мы приглашаем наших постоянных поклонников. Многих мы знаем по именам.
На сцене представим «Летучий корабль» с молодым составом труппы. Специально к юбилею сшили новые костюмы. Ждем создателей этого спектакля — композитора Максима Дунаевского и поэта Юрия Энтина. Очень надеюсь, что приедет Алексей Рыбников, чей «Буратино» до сих пор в репертуаре. Думаю, что нашим гостям будет кого еще повидать и кого поблагодарить за то, что есть такой театр.
— Что станет лучшим подарком на юбилей театра?
— Проданные на два сезона вперед билеты.
— А это возможно?
— Нет. Подарок — это всегда то, о чем ты мечтаешь и чего можешь, в общем, и не получить, если не заслужишь. Очень хочется вот такое заслужить. Дайте помечтать. На самом деле это мечта несбыточная. По той простой причине, что если проданы все билеты, значит, нужно еще больше играть. Поэтому надо, наверное, еще пару площадок для театра в Москве.
— Вам нужны филиалы?
— Маловато государство, понимаете, негде развернуться.